Потерянный Арбат

История проектирования и уничтожения
комплексной реконструкции улицы Арбат

В начале 80-х годов в архитектурной мастерской №9 Моспроекта-2 был создан уникальный проект комплексной реконструкции улицы Арбат, который затем был уничтожен. Как впоследствии оказалось, вместе с уничтожением этого проекта закончилась эпоха комплексной градостроительной политики сохранения и возрождения своеобразия архитектурного облика исторической Москвы, московских традиций и ценностей, национального, культурного, архитектурного и градостроительного достояния России.

У Москвы в начале 80-х годов был шанс вернуть себе основательно порушенный советской градостроительной политикой московский дух, принцип и то исключительное своеобразие города, делающего Москву Москвой, единственным и неповторимым городом человеческой цивилизации. Этот шанс был особенно важен для возрождения самобытной культуры России. Теперь уже стало ясно, что это был последний шанс.

Вместо уничтоженного проекта комплексной реконструкции улицы Арбат была быстренько сварганена по проекту Института Генплана Москвы арбатская «потемкинская деревня». Арбат замостили плиткой, поставили фонарные столбы и скамейки, закрасили фасады домов, заслонив и спрятав за ними разрушающуюся от времени и исчезающую в результате деструктивной рыночной модернизации старую Москву. Поэт и композитор Булат Окуджава (1924-1997), живший на Арбате, назвал это обновление «офонаревшим Арбатом».

«Возможно, я пристрастен, но мне кажется, что от живого Старого Арбата, с которым связано столько дорогого и памятного в истории Москвы, в жизни арбатских «соотечественников» и моей, осталась лишь пестрая декорация. Пусть внешне милая, но для меня - чужая. Поселиться здесь сейчас я бы не хотел - да и можно ли жить среди театрализованных фасадов?» (Булат Окуджава).

То, что мы имеем сейчас на Арбате и в целом по всей Москве, является результатом варварского отношения к столице нашего Отечества.

В Москве в самом начале 20 века возникло множество коротких пешеходных улиц – торговых пассажей, некоторые из них были перекрыты цилиндрическими сводами. Эти перекрытые улицы сохранились до наших времен, например, ГУМ, Петровский пассаж. В градостроительной теории считается, что количество торговых пешеходных пассажей показывает степень урбанизации города. Появление таких пассажей в ткани плотной городской застройки является результатом инверсии городских пространств.

С идеей превращения нескольких исторических улиц Москвы в пешеходные носился в 70-е годы Алексей Гутнов (1937-1986), руководивший научным отделом Института Генплана Москвы. К этому времени в Москве сформировались улицы, обладающие в некоторой своей части достаточной инверсионностью: Кузнецкий мост, Сретенка, Богдана Хмельницкого (сейчас Маросейка и Покровка), Солянка, Петровка, Неглинка, Столешников переулок и другие. В условиях советской плановой экономики превращение проезжих улиц в пешеходные было идеей утопической.

Тем не менее, команда Гутнова разработала проект реконструкции Столешникова переулка, с превращением его в пешеходную зону. Пожалуй, это был самый безобидный и логичный вариант, но этот проект зарубили в верхах. Тогда Зое Харитоновой из команды Гутнова пришла в голову идея сделать пешеходной улицу Арбат. Арбат обладал харизмой, считался символом старой Москвы. На психологическом уровне превращение Арбата в пешеходную улицу не должно было вызвать каких-либо сопротивлений.

Команда Гутнова, представлявшая научный отдел Института Генплана Москвы, возможно, отдавала себе отчет в абсурдности такой затеи. Но зуд, по определению Козьмы Пруткова, является одним из трех вещей, которые невозможно остановить. Доктору архитектуры Алексею Эльбрусовичу Гутнову необходимо было реализовать раззудившиеся амбиции и во что бы то ни стало сделать в Москве что-нибудь пешеходное.

Идея пешеходного Арбата встретила неодобрение специалистов по нескольким ключевым соображениям. Во-первых, улица Арбат длинна, чтобы комфортно мерить ее шагами. Во-вторых, опять же вследствие ее длины, такая реконструкция требует больших финансовых затрат. В-третьих, и это самое существенное, закрытие проезда по Арбату создает в этом районе транспортную проблему. Кроме того, здесь трудно создать цепочки пешеходных зон, вследствие отдаленности Арбата от сложившихся в Москве градостроительных инвариантных узлов, Арбат также является притягательным районом для расселения советской партийной номенклатуры, зоной внимания органов госбезопасности, неоднозначной сложившейся социальной инфраструктурой и т.д. и т.п.

После того как команда Гутнова сделала эскизный градостроительный проект, необходимо было детально его разработать. Для этого в стенах Моспроекта-2 была создана специальная архитектурная мастерская №9. Возглавил эту мастерскую Покровский Игорь Анатольевич. Главным архитектором проекта назначили Пхора Евгения Борисовича. В должности ведущих архитекторов были Асадов Александр и Хазанов Михаил. Я пришел в эту группу старшим архитектором. Также в группу были приглашены архитекторы: Арзамасова Татьяна, Бронзова Надежда, Суворова Ольга, Пинталь Елена, Фридлянд Ольга. Позже к нам присоединились архитекторы: Бавыкин Алексей, Илатовский Евгений, Капланская Елена, Ликальтер Леонид, Майская Елена, Симакова Наталья, Софинский Игорь.

Покровский Игорь собрал нас вместе и произнес программную речь, которая повергла всех в шок. Смысл этой речи сводился к следующему – вот мы сейчас быстренько спихнем арбатский проект, затем будем специализироваться на проектировании посольств и ездить за рубеж. Многие его речь восприняли как причуду, которая должна была быстренько рассосаться, после того как Покровский, поработав с нами над проектом, почувствует красоту и ценность старой Москвы. Покровский до этого работал «за бугром» где-то в африканской стране, строил посольство. Когда он вернулся в Москву, ему подыскали солидную работу - руководитель мастерской по статусу равнялся министру.

От своего нового московского назначения Покровский был не в восторге. Как он потом нам признавался, поскольку в момент его возвращения из Африки не было более подходящей работы, он был вынужден с нами «возиться со старой рухлядью». Ранее Покровский входил в группу Посохина Михаила Васильевича и спроектировал вместе с ним «мишкины книжки» - Калининский проспект, которым он очень гордился. Нам он представлял эту адскую «вставную челюсть Москвы» как эталон реконструкции исторического города. Он говаривал, что его подход к реконструкции Арбата такой: надо поставить по сторонам улицы два бульдозера, пройтись этими бульдозерами до конца улицы, а на освободившемся месте возвести второй Калининский проспект, просторный и светлый.

Миша Хазанов объяснял нам на пальцах, что это не симптом, не синдром, а просто временная слепота человека, не почувствовавшего веяние времени и долгое время отсутствовавшего в стране. Миша призывал нас заняться его перевоспитанием, обложить его свежими журналами со статьями на тему реконструкции исторических городов, прогуливаться с ним по старому Арбату и рассказывать ему о его непреходящих ценностях.

Как-то мы поехали с Покровским в его черной волге осматривать мою территорию, зашли во двор дома №44. Я стал рассказывать ему, что ценность этого двора в его масштабе и размерах, которые надо сохранить до единого миллиметра. Он выслушал меня, затем быстренько наметил реконструктивные задачи для этого места: треугольное навершие флигеля над подворотней в углу передвинуть к центру для симметрии, а двор прострелять колоннами, перекрыть крышей и сделать из него просторный зал для ресторана.

Начиналось же все очень романтично. Мы были полны энергии, творческие силы хлестали у нас через край. Было решено, что улицу мы разобьем на участки, разыграем их между собой «в шапке», и каждый будет разрабатывать доставшийся ему участок. Мне достался участок с домами от №38 до №44. Далее мы оформили разрешение на посещение архивов и основательно проштудировали историю своих участков и домов на них. Главная идея нашей реконструкции заключалась в ее комплексности. Мы не ограничились стволом улицы с фасадными декорациями, как было в проекте Гутнова, и внедрились глубоко внутрь дворов и переулков.

Не знаю, чем руководствовалась команда Гутнова, сделав проект реконструкции исторического Арбата в рамках ствола улицы и ее фасадов. Возможно Гутнов вспомнил эффект князя Потемкина, построившего картонные декорации по пути инспекторской поездки Екатерины Второй по Крыму в 1787 году. Однако эти «потемкинские деревни» стали синонимом показухи, очковтирательства и жульничества. Очень жаль, что именно этот гутновский проект был, в конце концов, претворен в жизнь. «Все наши усилия сходятся к самой улице, а все прилегающее тонет и гаснет за молчаливыми стенами ее домов». (Булат Окуджава).

Реконструкция улицы Арбат не должна была выродиться в раскраску «серо-желтого коридора», потому что Арбат для Москвы – это не только улица. «Все, что вокруг этого коридора и около, связанное меж собой историей, традициями, великими именами, былями и небылицами, что, собственно, и составляет истинную городскую гармонию, ибо у Арбата нет задворок, а есть вообще Арбат - район, страна, живая, трепещущая история, наша культура, что у него есть душа, и она вот уже несколько столетий источает невидимые волны, благотворно действующие на наше нравственное здоровье». (Булат Окуджава).

Непрофессиональный, антимосковский гутновский проект косметического фасадного обновления Арбата мы решили кардинально пересмотреть и разработать комплексную реконструкцию исторической среды района Арбат. Такой пересмотр был заслугой Пхора Евгения Борисовича, который стал идейным носителем и вдохновителем проекта. Предлагалось реконструировать район Арбата как цельную градостроительную единицу, взять за основу исторически сложившуюся структуру московского частного землевладения, восстановить по возможности утраченные объемы и пространства, благоустроить дворы, вернуть жителей Арбата по своим старым адресам, сделать район Арбата максимально комфортным для проживания.

Работа закипела не на шутку. К нашей мастерской подключилось множество смежных организаций. К примеру, Институт питания на Мясницкой. В доме №44, который я реконструировал, предполагалось спроектировать ресторан «Старый Арбат», интересной и заманчивой особенностью которого должна была стать русская традиционная кухня с настоящей русской печью, поскольку без русской печи не бывает настоящей русской крестьянской кухни. Прецедента применения технологии русской печи в ресторанах и кафе до этого не было, поэтому Институт питания воодушевился такой идей и с энтузиазмом подключился к нашей работе. Помню, как ко мне ходили делегации технологов из Института питания, с которыми я тщательно выверял размеры русской печи для проектируемого ресторана «Старый Арбат».

Продолжение следует …

Тимофеич

Страница находится в режиме наполнения и редактирования