Сад Путина

Когда Сталину положили на стол проект превращения Москвы в город-сад, где помимо прочего предусматривался снос собора Василия Блаженного и посадка на его месте деревьев, он его отверг со словами: «Либо город, либо сад». Сталин выбрал в пользу города. Путин выбрал в пользу сада. О характере мышления можно судить по этим двум выборам. Как бы ни делался этот выбор, сознательно или неосознанно, он выдаёт природу человеческого мышления, тянущегося к своим сокровенным идеалам.

В самом саде нет ничего плохого. Напротив. Городу нужны сады, и чем больше, тем лучше. Сделали же бульвары на месте снесённой стены Белого города. Хорошо так сделали или плохо – это отдельный разговор. В любом случае, опустошение городских пространств изменяет интерьер города. Но нельзя сажать сады вместо исторической застройки. Особенно такого уровня как Зарядье. Было же решение о реконструкции Зарядья с учётом градостроительной преемственности. Это решение оказалось враз похоронено спонтанной выходкой Путина. Часть города, некогда имевшая несколько кварталов, прекратила своё существование. И не простая часть. Район Зарядье. Посад. Подол. Самый древний, изначальный, который вместе с Кремлём дал начало Москве. Грустно, когда из ткани города вырываются огромные куски исторической застройки. Жаль становится чего-то. Чего же?

Жизни, колорита, адресов, города, пространства, истории, памяти и многого чего-то ещё. Жизни, которая текла и кипела в утраченных местах города, во дворах и улицах. Растаявшего навсегда местного колорита, сотканного из форм, очертаний, стилистики, уклада и образа жизни. Адресов, по которым никогда больше не придут письма. Москвы, теряющей урбанистскую целостность, которая складывалась веками. Пространства, организованного уникальной логикой Московского роста. Пространства, рассредоточенного и выверенного по принципу необходимости и достаточности, сбалансированного тщательным распределением социальных, экономических и технических сил и усилий. Пространства, разлинованного улицами, связывающими точки притяжения, структурированного ритмами, масштабами, динамикой городской жизни.

Район Зарядье примыкал к самому древнему торговому пути из Киева в Ярославль. Известно, что торговые пути прячутся в рельефе, идут по самым низким его местам, а военно-стратегические пути, требующие обзора, – по самым высоким. На пересечении торговых и военно-стратегических путей зародилась и крепла Москва. Главный торговый путь пролегал по бровке Боровицкого холма по самому нижнему уровню отметки половодья реки Москвы и выходил к району Зарядья из нижних ворот Кремля, ныне Константино-Еленинская башня. Далее он шёл по улице Варьской, ныне Варварка. Варьская улица была наиболее оживлённой торговой артерией Великого посада. Здесь бил главный пульс торговой жизни города, и в отличие от остальных городских торгов торг на Варьской улице назывался «Великим торгом». От этой улицы, между ней и рекой Москвой, под стенами Кремля сформировался район Зарядье, напитанный энергиями движения и обмена.

Путин - не архитектор. Но мало-мальски урбанистским мышлением должен обладать глава государства. Можно не требовать от него такого высокого уровня, какой имели Андрей Боголюбский, Иван Третий, Пётр Первый, Екатерина Вторая, которые серьёзно и профессионально относились к задачам строительства и поддержания формы столицы управляемой ими державы. Однако нужно хотя бы сдерживать эмоциональный порыв, вспыхнувшуюся на миг необоснованную ничем причуду и лёгкое давление необходимости что-то ляпнуть несуразное, глядя на руины гостиницы Россия, рану города, разруху, учинённую экспериментаторами от архитектуры. Мэр не в счёт. Его дело просто расшаркаться ногой. Слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Можно было бы, опомнившись, произнести: «Шутка!» И рассмеяться. Но это, братцы, не солидно. Такое впечатление производил телерепортаж о спонтанности судьбоносного решения премьер-министра-президента. Что касается солидности, то солидные вопросы решаются не с бухты-барахты, а после работы профессиональной комиссии и экспертов, на основании заключения которых принимаются взвешенные решения.

История Зарядья весьма поучительна во всех аспектах. Во-первых, понимаем ли мы почему такое место как Зарядье оказалось столь нерешаемой проблемой. Во-вторых, почему не нашлось никаких сил справиться с таким местом как Зарядье. В-третьих, почему, делая что-то с этим местом, никто не замечает контекст, окружающую это место среду, не говоря о том, что сюда не включается чувство самой Москвы как целостного организма. И в-четвёртых, и в-пятых и т.д., всё это требует серьёзного анализа. История Зарядья поучительна ещё тем, что эта проблема является уменьшенной копией проблемы Москвы. Беспомощность в проблеме Зарядья бросается в глаза. Беспомощность в проблеме Москвы не так заметна, хотя она точно такая же. Решение этой проблемы зависит от глубины понимания Москвы, от любви и преданности городу, от качества мировоззрения тех, кто причастен влиять на её развитие, от чувства времени применительно к современным реалиям и традициям и многого другого.

Окончательный выбор конкурсного проекта был сделан «в ту же степь». Выбрали, как было велено, лес и в придачу к нему тундру, степь и … болото. Именно так объявил телеведущий новостей, запнувшись перед болотом и на всякий случай ещё раз посмотрев в бумажку. Глядя на презентацию американского проекта-победителя, на движущиеся хороводом берёзки, подумалось о матрёшках, шапках-ушанках. Ну что взять с американцев, которые, наверно удивились, приехав в Москву и не увидев на улицах гуляющих медведей. Ну таков у них сложился образ о России. Ну не знают они хорошо природные зоны России. Не удосужились заглянуть в справочники. Если уж им было нужно выделить четыре зоны из восьми Российских, то выбрали бы уж тундру, тайгу, леса и степи. Но болота, господа!

Болото является частью гидросферы и не относится к природным зонам. Это не только неграмотно, но и, мягко говоря, выглядит издёвкой. Не знаю, как у американцев, у нас болото ассоциируется с гиблым местом, несмотря на его сакральную таинственность. А потом какой вид болота будет красоваться перед Кремлём: трясина, мочажина, марь, топь, няша? Наверное, обрадует ненца, чукчу или эвенка, что в Москве будет кусочек тундры. А кого, интересно, обрадует болото? Меня, «друга степей калмыка» совсем не радует, что в Москве будет кусочек степи. Не потому, что здесь всё равно не будет степного простора и вольных ветров с пьянящими запахами степных цветов и трав. А потому, что Москва – это не не город. Это принцип. Это город городов.

Гегель как-то заметил: «История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй - в виде фарса». После сноса Храма Христа Спасителя, хотели построить сталинскую высотку Дворца Советов, а на деле получился бассейн. Тогда отвергли проект Дворца Советов великого маэстро архитектуры Ле Корбюзье. Мне хочется думать, из-за того, что не вник маэстро в специфику и принцип Москвы, от чего уважение к Корбюзье у меня ничуть не уменьшилось. Строить Дворец Советов доверили нашим мастерам. Теперь после сноса Зарядья, хотели построить сталинскую высотку, но вместо неё на её фундаменте построили гостиницу «Россия», затем снесли и задумали ботанический сад. Перед этим отвергли проект современного маэстро Нормана Фостера. Вполне приемлемый в качестве предварительного эскиза. Нашим мастерам на этот раз доверия не оказали. Возможно по заслугам.

Лучше бы не сносили гостиницу «Россия». Да, она корёжила восприятие эстетствующих «знатоков архитектуры». В градостроительстве есть такое понятие «пористость городской структуры», обозначающую доступность городских пространств. Старый район Зарядья был пористым, а гостиница наглухо закрыла довольно большую территорию города. Тем не менее, она была живой страницей московской истории, которую безжалостно вырвали.

Парк, к примеру, вместо Зарядья можно было бы разбить на речных склонах Боровицкого холма внутри Кремля и под его стенами вплоть до Москвы-реки, для чего сделать в нескольких местах проницаемой Кремлёвскую стену. Сейчас Кремль более, чем наполовину закрыт для города. Современные технологии управления государством требуют соответствующих урбаноструктур, сотой доли которых не впихнёшь в Кремль. Восседающее на троне управление является анахронизмом, поэтому разумнее и полезнее вывести из Кремля структурные подразделения госвласти.

Раньше за рекой Москвой было болото, заболоченная низина, которая так и называлась «Болото» и которую в 1786 году осушили, построив водоотводный канал с образовавшимся островом Балчуг. Свято место пусто не бывает. Бассейн снова заменили храмом. Будем ждать лучших времён, когда парк с тундрой и болотом снова заменят районом «Зарядье».

Тимофеич

Фото взято с замечательной страницы Александра Иванова. Александр Иванов. «Прогуляемся по Зарядью»

«Есть у меня один любимый район в Москве, самый любимый. Район, которого нет - Зарядье. Я никогда не прощу советской власти то, что они стёрли его с лица земли. А если б Зарядье сохранилось, то я бы наверное не слезал бы с его крыш, ну впрочем иногда бы слезал, побродить по Зарядским дворам и подворотням) Район был идеален, он передавал дух города Москвы сильнее, чем какой-либо другой... это был неповторимый "город в городе", целый отдельный мир в самом центре Москвы». (Александр Иванов).

Страница находится в режиме наполнения и редактирования