Аральское море (1966-1969)

место службы в ракетных войсках стратегического назначения

Курс молодого бойца я проходил в Капустином Яре. Стартовая площадка для запуска «изделий», так назывались межконтинентальные баллистические ракеты, находилась в 4 километрах от нашей войсковой части. Слово «ракета» было запрещённым, его не произносили и не писали даже в сверхсекретных документах. По утрам мы совершали пробежки до стартовой площадки и обратно. Рядом с солдатской столовой лежала зарытая почти целиком металлическая глыбища, прилетевшая со стартовой площадки во время взрыва ракеты. От сотрясения при ударе куска ракеты о землю, все, что могло разбиться в столовой, разбилось вдребезги. После завершения курса меня увезли на берег Аральского моря.

Более прозрачной морской воды я больше нигде не видел. Если открыть глаза под водой, то можно просмотреть все море насквозь, и увидеть далеко-далеко множество плавающих в глубине огромных рыб. Вода была соленая и целебная с содержанием йода, от которого водоросли были красного цвета. Изредка над морем висели миражи с видами островов. Сушей была полупустыня. В ней кишели тарантулы, фаланги, ядовитые змеи всех мастей и прочая живность. Трудно было привыкнуть к фалангам - огромным агрессивным паукам с мохнатыми лапами. Когда они бегали по полу, был слышен стук их коготков на лапах. Если они начинали взбираться по ноге, то своим весом ощутимо оттягивали штаны.

Наша войсковая часть №41167 занималась секретными исследованиями в области ракетно-ядерного вооружения, поэтому офицеров в части было больше, чем солдат. В частности, на одной из «точек» (испытательно-исследовательской базе) решали проблему неуязвимости наших ракет и невидимости их радарами. Я приезжал на эту точку по приглашению подполковника Болотина расписывать стены ангара. На отвесных берегах моря были расставлены радары всевозможных видов и размеров, собранные со всех армий мира. Они облучали висящую высоко над землей на японском сверхпрочном канате многотонную ракету.

Я попал в группу поиска стратегических и космических объектов. В основном, занимались определением координат прилетающих изделий для изучения траектории заключительной фазы их полета. В безлюдную степь внутрь намеченного на карте эллипса, называемого «боевым полем», днем и ночью летели изделия. Наша группа должна была на месте фиксировать точку падения головных частей ракет, отстреливаемых бронекассет, последних ступеней ракет и передавать в центр географические координаты точки. Затем все изделия должны быть взорваны в мелкие куски, эвакуированы на базу и захоронены в «секретном котловане».

Хорошо запомнился «Зонд-5», облетевший Луну с черепахами на борту. В ночь с 21 на 22 сентября 1968 года я стоял на посту, охраняя внутреннюю территорию части. Заметил большое оживление офицеров в окрестностях штаба и на всякий случай отзвонил дневальному в роту, чтобы тот был начеку на случай боевой тревоги. В три часа ночи меня срочно заменили на посту - по тревоге подняли только нашу группу поиска. «Зонд-5» приземлялся по траектории меридиана между 65 и 70 градусами восточной долготы, как раз над нашей головой, и от его маяка пропал сигнал. Срочно были мобилизованы на его пеленгацию все средства поиска, пока не отловили сигнал и не отследили точку его приводнения в Индийском океане.

Советская армия чутко реагировала на международные события. Любая напряженность в мире поднимала по боевой тревоге войска, готовые к немедленному началу ядерной войны. Стратегические ударные самолеты заводили моторы, все ракеты поднимались на стенды, особенно баллистические межконтинентальные ракеты с ядерными боеголовками. Мы несколько раз за мою службу стояли на плацу по тревоге «атом» в полном боевом снаряжении, включая ПАЗ и ПХЗ (противоатомная и противохимическая защита). Все боевые наряды троекратно усиливались.

5 июня 1967 года с 5 часов утра мы несколько часов стояли на плацу под моросящим дождём, не зная, что происходит. Так наша армия отреагировала на «Шестидневную войну», когда Израиль напал на Египет, Сирию, Иорданию, Ирак и Алжир. Туркестанский военный округ был готов пересечь границу и вступить в бой против Израиля на стороне арабских стран. В район конфликта двинулись советские боевые корабли, в ближайших к конфликту военных округах началась переброска войск к аэродромам и портам, десантные части были приведены в готовность номер один. Такова задача армии – быть всегда готовой по приказу к немедленному вступлению в войну. «Шестидневную войну» остановили дипломаты на так называемой «линии прекращения огня».

21 августа 1968 года боевая тревога «атом» случилась по поводу операции «Дунай» - вторжения советских войск в Чехословакию для пресечения «Пражской весны». Чехословакия начала политическую и культурную либерализацию и переход к «социализму с человеческим лицом». Советский Союз небезосновательно усмотрел в этом потерю партийного контроля над обществом и угрозу распада международного социалистического блока. По дорогам Чехословакии потекли советские танковые колонны, в которые полетели «коктейли Молотова». Возникло глобальное политическое напряжение с угрозой перерастания в мировую войну.

4 января 1969 года китайская пограничная провокация на острове Киркинский (Цилициньдао) положила начало затяжным боевым столкновениям по всей советско-китайской границе. По железной дороге мимо нашей части шли эшелоны с танками в сторону Китая. Из-за прорыва границы в районе станции «Дружба» и продвижения китайских войск в нашем направлении вглубь территории СССР мы рыли окопы и пристреливали территорию на случай обороны своей войсковой части.

Командиром нашей группы был майор Вельминский Василий Иванович, настоящий офицер из тех, на которых держится российская армия, «слуга царю, отец солдатам». В группе его называли Швейком, почему, не знаю. Зато капитана в нашей группе, не помню его фамилии, звали Букварём, из-за «букваря» - папироски, вечно торчащей у него во рту. Сейчас Василий Иванович Вельминский живёт в Екатеринбурге. 20 декабря 2008 года я позвонил ему и поздравил его с 80-летием. Он прислал мне по электронке копию моего рисунка, которого он хранил с тех давних времён.

В военном билете моя должность была отмечена как аэрофотосъемка и топография, хотя этим я совсем не занимался. Я был главным художником части, расписывал фасады и стены зданий, оформлял праздники, ленинские комнаты, стенды, информационные щиты и многое другое. Поскольку я занимался политической наглядной агитацией и пропагандой, то моим неофициальным начальником и работодателем был замполит (заместитель командира части по политической работе) подполковник Фёдор Ефимович Аристов. В клубе у меня была собственная рабочая комната.

Страница находится в режиме заполнения и редактирования ...