Философия городских горизонтов

«Все далекое ты сделай близким,
Чтоб опять к далекому идти!»    
Михаил Светлов. «Горизонт»

Городской горизонт есть черта между возможностью города и возможностью человека. У каждого человека складывается свой собственный городской горизонт, сообразный уровню «градовоззрения» человека (по аналогии с «мировоззрением») и его способности «жить городом» (не путать с «жить в городе»). Под понятием «жить городом» я подразумеваю особый социокультурный феномен человека городского (homo urbanus). Мы попробуем взглянуть на город, находящийся по обе стороны горизонта, и на горизонт, находящийся с точки зрения феноменологии по обе стороны человека, и понять, что значит Город для Человека.

Немецкий философ, основатель феноменологии Эдмунд Гуссерль (1859-1938) термином «горизонт» обозначал «перцептуальную грань любого воспринимаемого предмета в зависимости от подвижных, изменяющихся интенций сознания». Сила, направленная человеком на воспринимаемый объект, встречается на горизонте встречного пересечения с силой раскрывающегося объекта. Под влиянием этой встречной силы человек меняет своё восприятие объектов. От этого изменения горизонты сдвигаются, пульсируют.

Платон в «Тимее» предостерегал от опасности рассматривать вещи в постоянстве, устойчивости и определённости по аналогии с невозможностью видеть постоянные формы пылающего огня и взволнованной воды. Платон вспоминал своего учителя Сократа, который говорил: «Я думал со страхом, как бы мне совершенно не ослепнуть душою, рассматривая вещи глазами, … я решил, что надо прибегнуть к отвлеченным понятиям и в них рассматривать истину бытия».

Фрейбургский мыслитель Мартин Хайдеггер (1889-1976) через горизонтное осмысление бытия вернул в онтологию, утраченную со времён Платона человеческую меру. «Экзистенциально-временное условие возможности мира лежит в том, что временность как экстатичное единство имеет нечто подобное горизонту… Лишь на основе экстатично-горизонтной временности возможно вторжение присутствия в пространство». (Хайдеггер. «Бытие и время»). Строя города в качестве «благоприятной среды жизнедеятельности человека» согласно нынешним градостроительным нормам, мы упускаем главное, нарушаем в наших городах временные горизонты и тем самым создаём условия скатывания человека в то, что Хайдеггер называл «повседневностью», трактуя её как «несобственную, неподлинную форму временности».

Рассматривая применительно к городам такое по-сократовски «отвлечённое понятие» как «горизонт» во всевозможных его аспектах и проявлениях, я рассмотрю проблематику концептуального градостроительного проектирования, исходя из существа человеческой природы и поиска смысла человеческого бытия. Понятие «горизонт» было введено в философское обращение, когда философия стала заниматься антропологией, т.е. сконцентрировалась на исследовании природы и сущности человека. Феноменология метафорическим термином «горизонт» характеризует одну из основных черт интенциональной жизни сознания.

Парадоксально, что человек, занимаясь городом как неизбежной средой своего присутствия в этом мире и пропуская его интенционально через своё понимание, переживание, желание, преднамеренность, предвосхищённость, строит город как будто бы не для себя. Есть какой-то большой смысл покрывания поверхности земной планеты городами, и другой большой смысл жизни человека в городской среде. Это один и тот же смысл, однако он имеет разные горизонты, разведённые по разным полюсам. Развиваясь, человек приближается к смысловому горизонту города, раскрывая и распаковывая свой смысловой горизонт и совершенствуя своё градовоззрение. Но и города должны строиться и реконструироваться, приближаясь к смысловому горизонту человека.

Помню свои ощущения из моего далёкого детства, когда я подолгу всматривался в горизонт. Он казался мне осязаемой гранью, обрубающей реальный край земли, но не в том месте, куда достигал мой взгляд, а гораздо дальше и недоступнее, далеко-далеко там на последнем обрыве Земли, где можно сорваться и упасть в бездонную небесную пропасть. Позже мои ощущения стали знанием того, что линия взора представляет собой не отрезок, упирающийся в самую последнюю черту невообразимо далёкого края Земли, а бесконечная прямая, касательная к поверхности земного шара, тающая в глубине Вселенной. Ещё позже я осознал, что детские ощущения горизонта были вернее приобретённых знаний о горизонте. Вновь переживать эти ощущения сейчас почти невозможно. Остаётся только заниматься их метафизической реконструкцией, археологическими раскопками реликтовых ощущений, почти растаявших в глубинах памяти. Моей и человечества.

Горизонты стыкуют землю и небо. Это очевидно, но есть и другой смысл. «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». (Быт 1:1). Самый первый стих Библии поколениями богословов был сильно сокращён до бессвязного набора слов, поскольку глубина его первоначального содержания вошла в противоречие с церковными канонами. В разделе сайта «Мировоззренческие системы» я раскрою изначальное содержание первого стиха Библии. А пока вопрос: «Если в начале были сотворены только земля и небо, то откуда здесь помимо всего прочего взялась вода?» Ответ можно найти, например, в древнеегипетской космогонии (вкратце): В Нуне (Первозданный Хаос) пробудился Ра (Творец). Ра сотворил богов Шу (Воздух) и Тефнут (Вода), от которых родились боги Геб (Земля) и Нут (Небо).

В начале Земля (Геб) и Небо (Нут) были слиты воедино. Горизонт между ними представлял собой плотный «невидимый» стык, поскольку Небо и Земля были «безвидны и пусты». Затем Шу (Воздух) отделил Геба и Нут друг от друга. Горизонт раздвинулся, мир пришёл в движение и наполнился смыслом. Шу – Воздух, он же - Пустота, Дух, раздвинутый горизонт, олицетворение творческой энергии Ра. По образу и подобию Шу был создан Человек. На древнеегипетском папирусе изображено строение Вселенной в виде триады: Земля-Человек-Небо.

В Даосской триаде: Земля-Человек-Небо, наоборот, Земля имеет женское начало, а Небо - мужское. Но это не важно. Главное, что эти две фундаментальные противоположные ипостаси Человек держит в равновесии и гармонии. Земля и Небо в триаде являют материальную и духовную составляющие Человека. Пико делла Мирандола вложил в уста Господа напутствие сотворенному им человеку: «Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь». Человек в своих деяниях должен удерживать равновесие триады, слитой в единый Горизонт.

Корень городов таится в жилище, так же как корень жилища таится в человеке. В давние времена жилище человека строилось в соответствии с микроскосмической триадной структурой человека. Этот микрокосмический принцип развился в организм жилища, создав особый космос дома, под общей крышей которого протекала слаженная семейная родовая жизнь. Начав строить города, человек следовал тому же принципу. Опорой домов и городов в одинаковой мере служили Земля и Небо, и города были насыщены горизонтами.

У каждого города складывается свой собственный городской горизонт. Своё начало он берёт от замысла города, его предначертания, манифеста его судьбы. Заложенный, запечатанный в краеугольный камень города, он распространяет своё влияние на дальнейшее его развитие. Возьмём, например, две наши столицы: Москву и Санкт-Петербург.

Москва изначально задумывалась как столица Московской Империи. Идея создания новой Империи была выдвинута в 1155 году царём Андреем Боголюбским, прозорливо почувствовавшем симптомы распада гигантской метаимперии Тартарии. Предательским убийством 29 июня 1174 года царя Андрея Боголюбского в Боголюбове создание новой империи было отодвинуто на три столетия. Со вступлением 27 марта 1462 года на престол Московского государства царя Ивана Васильевича III Великого (1440-1505) уже на обломках распадающейся Тартарии, было продолжено создание новой империи, основанной на концептуальной идее царя Андрея Боголюбского. Эта идея опиралась на понятие мировоззренческой единодержавности, формирующей мировоззрение каждого гражданина и сплавляющей духовные пути развития Человека, Рода, Народа и Отечества. С этого момента Москва - столица новой империи, стала строиться по единой концепции, образу и принципу. Предательским убийством 18 мая 1606 года царя Дмитрия Ивановича в Москве создание Московской империи было пресечено, затем фальсифицировано и предано забвению по сей день.

Романовы, узурпировавшие власть, принялись строить Российскую империю со своим геополитическим видением, в котором Москва уже не играла ключевой роли. Поэтому впоследствии в 1712 году Петр Первый перенес столицу в построенный им Санкт-Петербург. Романовы с самого начала правления прельстились соблазном присоединиться к морским европейским державам в их погоне за ограблением всего остального мира и его колонизацией, бум которой охватил западно-европейские страны. Была выдвинута концепция создания военного морского флота России и выхода через Балтийское и Черное моря на атлантическую арену мировых морских сражений за колонии. Столица империи была перенесена из Москвы в построенный царем Петром Первым Санкт-Петербург для усиления российской экспансии. Колониальный захват мира крупнейшими европейскими державами не давал покоя Романовым на протяжении всей истории романовской империи, заставлял Россию в качестве марионетки участвовать в европейских военных альянсах и войнах по дележу колоний, напрягавших страну и народ.

Идейным, композиционным и структурным центром Москвы, а также и всей Московской империи является построенный в 1561 году храм Покрова на рву (храм Василия Блаженного), который Брунов Н.И. охарактеризовал как «Каменный образ прекрасного и совершенного града». Этот храм был построен по законам открытой органической системы пропорций, основанной на соотношении сил Неба и Земли, энергия которой призвана питать город и формировать его градостроительную структуру.

Идейным, композиционным и структурным центром Санкт-Петербурга, а также и всей Российской империи является заложенное в 1754 году здание Главного Адмиралтейства - центра военного кораблестроения. Адмиралтейская башня, посаженная на центральную ось грандиозного по ширине здания, венчается Адмиралтейской иглой - вертикальной доминантой города. Эта игла является оптической целью Адмиралтейского трезубца - трёх лучевых проспектов города. Три луча улиц, например, в Риме или в Версале, стянутые в центр площади с обелиском, имеют узкий сектор. Эти лучи просматриваются одновременно из центральной точки и создают оптический эффект расхождения. Три луча проспектов в Санкт-Петербурге расставлены широко, они в целом не видны из общей точки их пересечения, поэтому они имеют не только оптический, но и целенаправленный смысловой эффект схождения в планировочный узел города.

В композиционные и структурные центры Москвы и Санкт-Петербурга вложены разные идеи и концепции городского горизонта. В Москве объединяющая космическая идея горизонта стягивает силы Неба и Земли. В Санкт-Петербурге нацеливающая перспективная идея горизонта сконцентрирована на военно-морскую экспансию.

В центральной линейной перспективе понятие горизонта связано с горизонтальной линией, расположенной на высоте наблюдения. Эта горизонтальная линия лежит в плоскости истинного или космического горизонта. Она состоит из перспективных точек (главная точка, дистанционные точки, точки схода), в которые сходятся параллельные линии, идущие к горизонту. Восприятие пространства из фиксированной точки основано на геометрическом идеализированном представлении пространства, связанном с его изображением. К приёмам изображения пространства также относятся: символическая трансформация пространства, перспективные иллюзии, виды метрических ракурсов, кинетические эффекты, концептуальные пространства, метафизические миры и многие другие. Изобразительные приёмы применяются в архитектурном проектировании и создании городской среды.

В 80-х годах 16 века два правителя государств, находящихся на противоположных концах планеты, осуществили масштабную реконструкцию своих столиц. Оба эти правителя, правившие практически одновременно, не зная о существовании друг друга, сотворили за короткое время своего правления до сих пор неоценённую по достоинству неслыханную работу по радикальному преобразованию столиц, словно в мгновение ока переведя города из одной эпохи в другую. Этими правителями были римский папа Сикст V (1521-1590) и японский император Тоётоми Хидэёси (1536-1598).

Для осуществления своих намерений по реструктурированию католической столицы Сикст привлёк архитектора Доменико Фонтана (1543-1607). Фонтана выделил на генеральном плане города опорные структурно-планировочные узлы. Для усиления градостроительного значения этих узлов и видения их на больших расстояниях Фонтана разместил на этих узлах древнеегипетские обелиски. Затем он организовал вокруг них площади и прорезал от одного узла к другому прямые магистрали - «визуальные корридоры». Главной столице католического мира была придана динамика и открытость посредством планировочной иерархии, образованной распахнутыми пространствами площадей и лучевыми прямолинейными магистралями между ними с целеустремлённой перспективой. Вскрытые в теле города горизонты усилили эффект масштабной глубины, ощущение пространственного присутствия и чувство города.

Идея расстановки языческих древнеегипетских обелисков на главных площадях столицы католического мира не соответствовала христианским нормам, однако в её реализации, видимо, лежали более весомые побудительные мотивы. Цепочки обелисков призваны были ориентировать паломников на их пути к главному католическому храму - Собору Святого Петра. Взмытые в небо вертикали обелисков созвучны существу Барокко, они стягивают между собой не только горизонтальные оси, но и закрепляют оси вертикальные, вокруг которых вращаются круги земные и космические. В Древнем Египте обелиски символизировали падающий на Землю луч Солнца и были атрибутами жреческих мистерий. Этими обелисками Сикст и Фонтана притянули Небо к городу.

Хидэёси синхронно с Сикстом осуществил сходную по характеру и эффекту перепланировку своей столицы Киото. Планировка города представляла собой прямоугольную квадратноячеистую монотонную решётку улиц без скверов и площадей. Хидэёси удвоил число улиц, идущих в северо-южном направлении, нарезав квадратные кварталы пополам новыми улицами. Получилось так, что пространства жилых единиц, прежде заключённые между улицами, включили улицу внутрь. Жители домов архитектурными средствами выровняли линию новых улиц, создав многочисленные формы пространственных связей своих домов с улицей и наполнив их большим разнообразием значений. Амбивалентная среда этих городских связей обогатила в свою очередь образ жизнь горожан. В горизонтах новых пространственных отношений город и жилой дом открылись друг к другу.  

Градостроительные трансформации Рима и Киото проходили по линии стыковки внутренних пространств зданий с открытыми пространствами города. В том и другом случае применялись принципы барокко. Барокко ввело в общечеловеческую культуру амбивалентность, двойственность, соединение противоположностей, горизонтность. Японское барокко инициировано культурой серых оттенков, которую развил наставник императора Хидэёси, знаменитый мастер чайной церемонии, дзенский учитель Сен-но Рикю (1521-1591). Серый оттенок в европейской культуре ассоциируется с мрачным и тусклым цветом, однако японцы, синтезируя в нём цветовые контрасты, довели оттенки серого до умопомрачительного количества, и они заиграли многоцветностью. Применительно к городской среде японское барокко открыло в архитектуре «серое качество» текучих, неопределённых, промежуточных, многозначных, пространств, называемых «ен», «ку», «ма» и т.д. Эти пространства, проявленные в перепланировке Киото, наполнили город горизонтами.

Реструктуризация Рима и Киото в кратчайшее время потребовала значительных средств, но оба монарха не жалели сил и средств и знали, что делали. Хидэёси объединил Японию и осуществил реформы, направленные на укрепление феодального строя. Сикст V провёл политические реформы, направленные на усиление влияния католической церкви. Геополитический фон их начинаний не давал им расслабиться.

Иван Третий и Петр Первый, создавая разные империи, также строили свои столицы на концептуальной основе глобального характера. Горизонты их устремлений простирались далеко за пределы создаваемых ими империй. Геометрия этих горизонтных линий прежде всего чертилась, закладывалась и тщательно выверялась в столичных градах. Структуры, объёмы и пространства таких городов заряжались энергиями немалыми и наливались силами нерушимыми. Давно уже отшумели события тех лет, империи стали другими, но горизонты, накрепко запечатанные в каменных линиях городов, не растаяли бесследно.

Горизонт связан с понятием открытого пространства. Проём в стене открывает пространство, но он не может существовать без стены, которая закрывает пространство. Открытость в архитектуре противоречит самой себе. Максимально открытое пространство на плоском ландшафте предполагает полное отсутствие архитектуры. Максимально закрытое пространство требует отсутствия какого-либо даже микроскопического отверстия в стене и потолке при максимально уменьшенном размере помещения. Такое помещение называется гробом. Понятие открытого пространства в архитектуре надо обозначать в середине между максимально открытым и максимально закрытым пространствами.

Кстати, о гробе… В Древнем Египте проявляли большую заботу о сохранении горизонтности внутри максимально закрытого пространства саркофага с помещенным туда умершим телом. На внутренней крышке саркофага рисовали богиню Нут (Небо) и совмещали её глаза с глазами покойного. В руки покойному вкладывали статуэтку бога Шу (Воздух), но не для того, чтобы покойный не задохнулся, как считают египтологи. Шу – олицетворение распахнутого Горизонта, удерживающего Нут над Человеком, давал Человеку возможность свободно двигаться в его долгом путешествии за пределами этого мира. Саркофаг покрывали надписями с информацией о покойном, заклинаниями, молитвами и напутствиями для его навигации, защиты от нежелательных сил и духовной поддержки в том вечном и неведомом мире.

Древние культуры заботу о горизонтности в этом мире для живых людей проявляли не меньшую. Потому что людям, говоря словами дона Хуана - персонажа Карлоса Кастанеды, «следует принять ответственность за пребывание в этом чудесном мире», который не в меньшей степени, чем тот мир «странен, потому что он поразителен, страшен, загадочен и неизмерим».

Продолжение следует ...

Тимофеич

Примечание: страница находится в режиме наполнения и редактирования.